Москва, 22.11.2024

Вы здесь: / > Творчество > Интервью > Сопротивление злу

      Интервью Альберта Анатольевича Лиханова

      "Сопротивление злу". Российская газета 13.09.05

      13 сентября исполняется 70 лет писателю Альберту Лиханову. Одна из его
      повестей о детях нашего времени называется "Никто".
      Расшифровывается кличка, данная главному герою, "выпускнику" банального
      детдома, просто: Николай Топоров, по имени и фамилии. Но это символ. В
      одной из самых богатых стран мира - теперешней России любой мальчишка
      простого происхождения в ответ на вопрос: "Ты кто?" наверняка сначала
      удивленно ответит: "никто..." и только потом - "человек". Так и скажет:
      "Никто... Человек". Проверьте.
      Писатель, лауреат Государственной премии России, академик РАО Альберт
      Лиханов жизнь положил на то, чтобы российские дети, какого бы
      происхождения они ни были, с самого раннего детства начинали ощущать себя
      личностями, а не безликими "никто". Не только своими жесткими ко злу и
      нежными к добру книгами борется он за эту цель, но и 18 лет возглавляет
      Российский детский фонд, является президентом Международной ассоциации
      детских фондов.

      Российская газета: Советский детский фонд им. В.И. Ленина был создан для
      того, чтобы исправлять ошибки чиновников, так ведь, Альберт Анатольевич?
      - Я никогда не посягал на такое. Я как раз считал, что у нас в отношении
      страдающих детей должно быть два вектора усилия - государственный и
      общественный. Более того, я всегда исповедовал следующее: дети - это не
      столько государственная забота, сколько родительская, человеческая. Прежде
      всего родители должны отвечать за ребенка. А уж вот каковы родители,
      каково их материальное благосостояние, как у них мозги устроены, за это
      отвечает государство. А если оно за это не отвечает, то и получает себе на
      горб ношу заботы о брошенных детях. После Второй мировой войны у нас было
      678 тысяч детей-сирот. Сейчас, по госстатистике, 709 тысяч. По нашим
      представлениям, детей-сирот и детей, лишенных попечения родителей, не
      меньше чем 720-740 тысяч. В 1991 году, еще при советской власти, у нас
      было около 900 детских домов. Сейчас 2100.
      История Детского фонда началась аж в 1959 году. Я закончил университет,
      работал в городе Кирове, на родине, в газете "Кировская правда". Однажды к
      нам пришла женщина, работавшая воспитателем в школе-интернате. Была тогда
      у Никиты Сергеевича образовательная идея: всех детей поголовно поместить
      на воспитание в школы-интернаты, чтобы дети там были пять дней в неделю,
      ночевали, чтобы за ними следили врачи, учителя, воспитатели, а родители
      тем временем шли после работы образовываться, учиться, культурно
      развиваться... Завиральная идея. Так вот, все дети у этой воспитательницы
      уходили в субботу домой, а первоклашки - ребятишки из детского дома,
      оставались. И женщина написала письмо в газету: "Пусть бы этих детей
      взрослые люди - а добрых людей у нас много - брали бы к себе на
      выходные..." На следующий день после публикации письма возникла
      многосотенная очередь горожан, которые захотели взять этих детей. По
      конкурсу отбирали лучших из лучших. Всех детей раздали. Это продолжалось
      месяца три-четыре. А потом за одной девочкой не пришли, за другим
      мальчиком, и всё кончилось. Я не мог этого понять. Стал ходить и ездить по
      детским домам. Хотел посмотреть, что там за дети, почему они там
      оказываются? Все-таки война уже давно миновала... Вскоре я стал редактором
      молодежной газеты, потом уехал собкором "Комсомольской правды" в
      Новосибирск. И в Сибири тоже много ездил, смотрел. И увидел, что детские
      дома у нас, по сравнению даже с послевоенным временем, в полном забвении у
      государства. Нормативы на жизнь ребенка в детском доме совершенно
      чудовищные: две пары х/б носочков в год.
      Приехал в Москву, начал работать в "Смене", стал главным редактором. К
      одному, к другому, в ЦК партии, в ЦК комсомола, в министерство - и все про
      детей брошенных рассказываю, про то, как скудно они живут в детских домах.
      Прокофьев Михаил Алексеевич, замечательный серьезный человек, академик,
      все за мной записал, дал какие-то команды по министерству, но все равно -
      все глухо... Я не отступал. Писал письма, выступал, ходил по инстанциям.
      Письма и выступления составили потом толстенный том. А люди, которые
      реально помогли изменить отношение к детям, это Виктор Прибытков, бывший
      помощник Черненко, а сейчас работник Счетной палаты, Борис Пастухов,
      первый секретарь ЦК ВЛКСМ, Гейдар Алиев, первый зампред Совета Министров
      СССР... Благодаря принятому тогда постановлению "государственные" дети
      стали жить гораздо лучше. А когда к власти пришел Горбачев, меня вдруг
      снова, как-то очень таинственно, позвали в Кремль. Николай Иванович
      Рыжков, председатель Совета Министров СССР, встретил на пороге сталинского
      кабинета вместе с женой, Людмилой Сергеевной. И я им рассказывал про
      положение детей в стране 3 часа 40 минут. Такого приема у меня никогда не
      было. В том последнем, перед принятием постановления о положении детей,
      письме у меня было предложение воссоздать Детский фонд имени Ленина. Он
      был создан еще в 1924 году на съезде Советов. Ему дали 10 миллионов
      золотых рублей как основной капитал, и было принято решение,что фонд может
      работать только на проценты с этого капитала. Главная его цель была -
      борьба с беспризорностью. В 1938 году его закрыли.
      РГ: Беспризорников не стало?
      Лиханов: И беспризорников не стало, и наметились другие тенденции. Боюсь,
      что они сейчас возникают снова - когда государство все хочет сделать
      само... Но тогда, в 1987-м, Детский фонд был воссоздан, и мы начали
      работать. Получили большие деньги, и мне позавидовали, тем более что я
      пробил еще постановление Совмина, по которому мы получили статус ведомства
      СССР для того,чтобы получать фонды и материалы, тогда же все
      фондировалось... Новейшая же история, мне кажется, трансформировала
      зависть от естественной к неестественной. Естественная зависть, когда
      бедный завидует богатому, неуспешный - успешному. Неестественно, когда
      богатый завидует бедному, могущественный немогущественному. Всякий министр
      был "богаче" меня, имел большие возможности, чем я, но завидовал деньгам
      Детского фонда. Деньги нам присылал народ: мальчишка из того, что накопил
      на мороженое, пенсионерка - из пенсии, слали деньги школьные коллективы,
      коллективы предприятий... Зависть вызвала у меня желание что-то переменить
      в лучшую сторону. И мы с самого начала стали печатать отчеты, и сейчас
      каждый год печатаем: сколько мы получили и сколько и на что истратили.
      РГ: Ладно, бог с ними, с завидующими. Вы умеете дело делать. Все-таки
      фонду теперь уже 18 лет. Деньги по-прежнему очень важны...
      Лиханов: Да, фонд в международном понятии - это деньги и управление ими.
      Но в нашем понимании это еще и грамотное умение положить туда, где нужнее
      всего. У нас примерно 25 программ и акций, которые мы ведем. Например,
      "Глухие дети". В стране огромное количество глухих детей. По некоторым
      данным, 200 тысяч. При советской власти был всего один завод по
      производству слуховых аппаратов - в Таллине. Теперь вроде бы начинают
      что-то делать в России, а пока мы собираем деньги, закупаем слуховые
      аппараты у датской фирмы "Отикон" и бесплатно даем ребенку. Этот аппарат
      (сейчас он становится дешевле) был очень дорог, один экземпляр стоил до
      500 до 1000 с лишним долларов, семья в провинции не способна его купить.
      А по окончании школ-интернатов для глухих детей педагоги вынуждены у них
      отбирать слуховые аппараты, потому что это государственное имущество.
      РГ: Страна глухих.
      Лиханов: ...А мы ввели новое правило - мы дарим. Вы вот все о деньгах
      толкуете... Нас мало интересуют деньги как таковые, нас интересуют деньги
      как инструмент. В Белгородской области, например, мы при поддержке
      губернатора подписали обращение к гражданам области и провели марафон.
      Собрали столько денег, что нам достало купить аппараты для 800 детей двух
      межобластных школ-интернатов для глухих детей. Глухие дети получили
      бесплатный аппарат, цена которого минимум 500 долларов. Согласитесь, что
      деньги - это все-таки способ сделать дело.
      РГ: Но по-прежнему бродят по стране якобы внешне здоровые - но в душу
      раненные дети. С ними-то что?
      Лиханов: Создаем семейные детские дома. В этом году за систему семейных
      детских домов мы получили премию президента в области образования. Уже
      есть результаты: из брошенных детей вырастают хорошие взрослые.
      Это все вроде бы делает и государство в детдомах, только на каком уровне!
      И может ли оно опять-таки справиться с этим цунами? Получаю письмо от
      председателя поселкового совета из лесного селения Архангельской области,
      где когда-то был леспромхоз. Леспромхоз накрылся шляпой, мужики спились,
      женщины тоже. И председатель открывает второй детский дом на 50 человек.
      Пишет мне, чтобы посоветоваться. В письме сказано, что, например, одна
      женщина, уборщица, шестеро детей от разных отцов, привела их всех ему:
      бери их, начальник, корми и воспитывай. Конечно, можно сказать, что
      социальные обстоятельства никудышные, раз эта женщина не справилась. Но
      ведь раньше-то она справлялась. Совесть потеряла? Но совесть потерять ее
      заставило государство или экономическое положение дел в этом месте, где
      леспромхоз закрыли, продали кому-то, а про людей забыли, как про собак.
      И беспризорничество нынешнее решительно отличается от беспризорничества
      эпохи Дзержинского. Тогда дети были голодные, оттого что у них погибли
      родители. Их собрали, выучили. Сейчас многим детям ничего не нужно, ни
      чистая постель, ни учение, ни лечение, ни воспитатели. Нужна мнимая
      вольница. Стоя у вокзала, эти дети собирают за день больше бабушкиной
      месячной пенсии в деревне. Он уже к бабушке к этой, беспризорник-то,
      относится внутренне снисходительно, он ей может помочь. Вот куда мы
      приехали. И эту драматическую ситуацию одними государственными усилиями не
      решить. Нужна система - типа макаренковской - слегка военизированная,
      "призакрытая". Отучить детей от наркотиков, токсикомании, попрошайничества
      можно только в изоляции. Несколько лет назад был у меня глава МЧС Сергей
      Шойгу, и мы с ним на эту тему говорили. Мне кажется, что вот такой
      человек, как он и его служба, могли бы это взять на себя. Не знаю, может
      быть, на меня Шойгу обидится... Но у него есть и предрасположение, и
      ресурсы для этого.
      Государство пытается что-то сделать. Например, министр обороны дал
      разрешение воинским частям держать у себя на довольствии детей-сирот.
      Может быть, от того, что они в форме и есть сержант, который посматривает
      за ними, как отец, военная структура становится подобием семьи.
      Для детей-сирот сегодня созданы очень неплохие условия в вузе. Кроме
      стипендии они получают деньги на питание по 60-70 рублей в день, живут
      бесплатно в общежитии, им выдается одежда и обувь, учебники. Но до вузов
      дети-сироты почти не добираются. В некоторых регионах всех повально
      списывают в ПТУ. Теперь, когда ПТУ станут финансироваться из местных
      бюджетов и, возможно, закрываться, дети-сироты лишатся и этой
      господдержки.
      РГ: Детский фонд живет в доме Тютчева. Вам не кажется это знаменательным
      совпадением?
      Лиханов: Получая дом, мы не знали, что это родительский дом Федора
      Ивановича Тютчева. Когда узнали, сразу приняли решение, что здесь будут не
      только "конторские" помещения, но и мемориал. Полностью, из руин,
      восстановили дом и стараемся поддерживать его, что непросто. Я думаю,
      Тютчев обладал особенной прогностикой будущего. Когда-то царь, с подачи
      Горчакова, сказал, что у России нет других союзников, кроме ее армии и
      флота. А Федор Иванович был любимым поэтом Горчакова и близким ему
      человеком. Они многократно разговаривали о судьбах России. С кем Россия?
      Каков ее путь? Что такое славянство? Насколько Европа нам близка? Сегодня
      у нас иной глобальный расклад, но, мне кажется, остается актуальным то,
      что Тютчев еще тогда предвидел - одиночество России. Если прибавить к
      этому многообразные версии предательства и растащиловки, выходит, Тютчев
      действительно нас о чем-то предупреждал.
      РГ: Ваши книги есть во всех детских и взрослых библиотеках, и они
      зачитаны. Хотя это далеко не сентиментальная литература, и не
      криминальная, и не уродливо-фантастическая. Как обстоит дело с детским
      чтением сегодня в стране, на ваш взгляд?
      Лиханов: В Белгородской области в районной детской библиотеке собрались
      два класса с учительницей литературы. Я ребят спрашиваю: "Кто читал
      "Спартак" Джованьоли, "Овод" Войнич, "Как закалялась сталь", "Молодую
      гвардию", "Повесть о настоящем человеке", "Два капитана"? Из двух классов
      одна девочка прочитала лишь "Повесть о настоящем человеке". Учительница
      оправдывается: "Этого нет в школьной программе". Да бог с ней, с
      программой, вы же учительница. Для меня каждое слово учительницы
      литературы было золотым. Она нам говорила: нельзя жить дальше, если вы
      этого не читали. И мы наперегонки бежали в библиотеку. Мы сегодня сдаем
      своих детей совершенно безжалостным образом.
      РГ: И что?
      Лиханов: Мое любимое слово - сопротивление. В своем издательском доме мы
      напечатали "Молодую гвардию" и "Повесть о настоящем человеке", много
      других достойных книг. "Молодую гвардию" мы второй раз в жизни напечатали
      в редакции 1946 года. С трудом ее нашли. Сейчас это все идет в школы, у
      нас есть договор с губернаторами. Постоянно проводится конкурс сочинений
      детей. Много у нас еще и детей неиспорченных, которые читают хорошие книги
      и хорошо думают. Злу надо уметь сопротивляться.
     

      Татьяна Корсакова