Москва, 21.11.2024
Календарь событий
Вы здесь: / > Новости > Сколь вечна любовь европы к русским диссидентам
20.08.10 — Сколь вечна любовь европы к русским диссидентам
«Литературная Россия» опубликовала статью ихвестного прозаика Владислава Бахревского, ставшую своего рода откликом на событие литературной и общественной жизни августа, когда в Польше, в Гданьском университете состоялся «круглый стол» писателей Европы, который обсудил творчество А.А.Лиханова.
В университете Гданьска, выдвигавшего на Нобелевскую премию Юрия Ильича Дружникова, диссидента, ненавидевшего советскую власть, превратившего своё слово в оружие, обратились к творчеству Альберта Анатольевича Лиханова.
Это не перемена курса во взглядах Запада на современную Россию. Это доброжелательное отношение к личности Лиханова, создавшего ещё в Советском Союзе фонд, защищающий детей и детство от болезней, от социальных бед, от пороков цивилизации.
Хотелось бы верить. Познакомившись с творчеством Альберта Лиханова, учёные Гданьска откроют для себя в нехоженой тайге советской и русской современной литературы имена замечательные не только красотой слова и духа, но неповторимой самобытностью, служением жизни, где трагедия и подвиг – обыденность.
Писательская судьба Альберта Лиханова благополучная и счастливая. Он награждён советскими орденами и орденами России, он – лауреат государственных и международных премий, был редактором областной комсомольской газеты, редактором знаменитого журнала «Смена», выходившего тиражом полтора миллиона экземпляров, работал в ЦК ВЛКСМ.
Вот только один эпизод из политического чиновничества Альберта Лиханова. Он создал серию «Молодая проза Сибири», и пятьдесят открытых миру авторов смогли пробиться к массовому читателю. Книги издавались в Сибири, но стотысячным тиражом.
Дружников всем своим творчеством изничтожал государство своей Родины. Советский писатель Лиханов за эту же страну – её имя Россия – боролся. Все книги Лиханова – выстраданные. У большинства из них есть задача, точная цель. Что нужно спасать сегодня, завтра будет поздно. А спасать приходилось детей и юношество – будущее народа.
Солженицын, Шаламов писали о ГУЛАГе. Тюрьма во все времена – тюрьма. В России в годы перестройки ставшую доступной книгу-бомбу Солженицына прекращали читать на пятидесятой странице. А вот когда была запретной, читали том за ночь. Диссиденты, печатаясь в Америке и в Европе, выплёскивали на советскую власть всю свою ненависть. Читателями этой литературы были сотрудники КГБ и те избранные, кто имел доступ к самиздату.
Книги должны работать. Повести и романы Альберта Лиханова – рабочие лошадки.
Боли за великую страну нашу, за народ наш, за простого советского человека, боли, напитавшей каждую строку лихановской повести «Голгофа», хватило бы на целую библиотеку диссидентов. Писатель никого не клеймит, не ищет виноватых во всенародном нищенстве, в страданиях женщин и детей.
Война. Судьба. Алексей Пряхин на фронте провоевал полтора рейса. Ранение в живот. После госпиталя шоферит в тылу, возит снаряды. Грузчики – женщины. Измученные, безропотные, из последних сил носят они ящики со смертью. Кинулся помочь – живот надорвал. А беда всё ещё не насытилась. В гололёд Пряхин сбивает хлебовозчицу. Осиротил трёх сестричек.
Сесть за руль он уже не может, но работа – это, прежде всего, хлебная карточка, а ему надо прокормить сирот. Идёт карусель крутить. Капитан, потерявший на войне глаза, говорит Пряхину о детях:
– Знаешь, что мне кажется, когда они смеются? Что война кончилась.
«Голгофу» Лиханов напечатал в 1979 году, а потом и фильм снял. Это самые благополучные годы советской власти. Правили старцы или те, кто прикрывался старцами, полуживыми от болезней, впавшими в маразм. Но жизнь была сытной. Бачки для отходов ломились от выброшенной еды. Хлебом крестьяне кормили коров. Главным делом комсомола стали дискотеки, организация молодёжного досуга. В Евпатории был построен огромный курортный комплекс, под стать Артеку, для лечения детского ожирения.
Роман Лиханова о зиме 44-го – весне 45-го годов. Но ужас «Голгофы» – от вакханалии благополучия «восьмидесятых».
Жизнь во лжи, покорное приятие позора – самоубийство нации.
Сначала фантазии Хрущёва: налоги на яблони, на кур, крольчатники в школах – сказочное решение продовольственной проблемы, посевы кукурузы за полярным кругом…
Далее пять золотых звёзд героя Брежнева, Ленинская премия за книгу, которую не только не писал, но и не читал.
А детство-то у детей – счастливое. Летом школьники Сибири, Урала, Севера ехали к Пушкину в Михайловское, в Киев, в Прибалтику, в Крым, на Кавказ. Средняя Россия и юг – наоборот: на Енисей, на Байкал.
Зеркальные стены балетных классов в колхозах дремучего Оренбуржья – явь.
Но не было ходу талантливым офицерам без мохнатой лапы к генеральским погонам. Хочешь известности в литературе – женись на дочери секретаря Союза писателей…
Развитый социализм, до коммунизма рукой подать, а Лиханов вспомнил о Голгофе. «Голгофа» – провидческое произведение. Россия взошла-таки на Голгофу. В санаторий для ожиревших везли детей, поражённых Чернобылем.
Разодранная страна. Реформы Чубайса – Гайдара… Войны нет, но дети на уроках падают в голодные обмороки. И учителя – тоже.
Лиханов оставляет нам надежду в «Голгофе». К Пряхину вернулась жена и родила ему сына. Дай Бог, и в России женщина, намыкавшись по Европам и Америкам, вернётся домой и народит народ.
Любить Родину, а не власть, служить народу русскому, а не идеологии, быть верным детству и слову – в России наказуемо. Это дорога, где можно и голову сложить.
Но выбор за тобой: прямоезжий шлях ведёт в стольный град, в подпевалы, другая стезя – за море: за поругание своей страны, своего народа будет тебе и слава, и деньги, и любовь иноземная.
Какие книги пишет Лиханов, пройдя школу комсомольского ЦК и будучи редактором «Смены»?
Во-первых, «Чистые камушки». Одна читательница сказала об этой повести: «Так светло, но как же горько!». Михаська дождался отца с войны. Большего счастья не бывает. Отец вернулся израненный, с орденом за подвиг. Пошёл работать на завод, удостоился звания стахановца, а семья по-прежнему голодает, разута-раздета, ютится в конуре. И герой-отец, бросив завод, пристраивается к торгашу Зельцеру. У Зельцера пианино туфлями набито. И мама туда же. Ушла из госпиталя, где была всем нужна, всеми любима.
Бизнес для детей войны – спекуляция и воровство. На столе мясо, на теле – красивая, новёхонькая одежда, а Михаська бежит из дома. Отец и мать – предатели.
Ревнителям советской власти повесть Лиханова показалась неприемлемой. Голодающие рабочие – это же поклёп на основы социализма. Ни детям, ни взрослым такие книги не надобны.
Но ведь и для ревнителей нынешнего капитализма «Чистые камушки» – книга не ко двору. Честность, совесть рабочего человека, вообще совесть – понятия устаревшие.
Повестушечка оборачивается Куликовым полем, где в непримиримом сражении схватываются два мира. Но сам образ книги, в которой торжествует правда детства, удивительно похож на образ России.
Роман «Лабиринт» заказала Лиханову совесть. Работая в журнале «Смена», он знал правду о подрастающем поколении. Правда была тяжёлая, и писатель понимал: молчать, как молчат все, безопасно и для тебя, и для твоей семьи, но запущенная болезнь непременно обернётся бедой непоправимой. Государство может рухнуть.
Ограждая себя от грядущего политического разноса, Лиханов изобрёл жанр, назвал роман «мальчишечьим».
В «Лабиринте» читатель погружается в жизнь, невыносимую по своей мелочности. Герой – пятиклассник. Он одинок в товарищах и в бедах, свалившихся на семью. Отец и мать разводятся. Бабушка заставляет его писать доносы на отца.
Читаешь всё это, скрежеща зубами: некуда деться из стен романа, а пятикласснику Толе – из обстоятельств жизни. Между прочим, советской жизни. Самой правильной, самой счастливой в мире. Когда книга дочитана, виски гудят. Что мы творим с детьми? Что мы с ними творим, называя нашим счастьем?
От разгрома «Лабиринт» защитил Сергей Михалков. Он сам задал главный вопрос: «Не подорвёт ли образ Изольды Павловны уважение к учителям вообще?». Назвал учителей мудрыми и заверил: образ учительницы в «Лабиринте» Лиханова на педагогов тени не бросит.
Грозу пронесло, но Альберт Анатольевич не унимался, сел за «Обман». Цель – добиться иного отношения правительства, общества, народа – к проблемам юношества, к детству, к детям.
Завершил роман, определил в печать, и только потом отдал себя в руки хирурга.
«Обман» – о правде. О правде взрослых (это скорее правдочки) и о правде подростка.
Серёжа, загнанный в тупик обстоятельствами взрослой жизни, крадёт деньги. 29 рублей 60 копеек – почти 30 сребреников. Себя предал.
Советская детская литература (Гайдар, Кассиль, Михалков) изымала своего героя из жизни. Герои разыгрывали ловко придуманную роль, правдивую в предлагаемых обстоятельствах.
Писатели поколения детей войны – не сочинители. Им не надо выдумывать сногсшибательные сюжеты. На их плечах груз войны. Они ходили со школой собирать колоски для армии, не помня, какой он, вкус настоящего хлеба. Им приходилось читать матерям похоронки на отца, на братьев.
«Обманом» Лиханов оставлял идеологов наедине с подростком, отрицающим жизнь взрослых, всю их ложь.
Правда в «Обмане» в конце концов торжествует. Зная о жестоком диагнозе врачей, Лиханов завещал читателям своим – правду. За правду Бог дал жизнь. Исцеление.
Трилогия «Семейные обстоятельства» каждым произведением грозила автору клеймом антисоветчика.
В «Чистых камушках» писатель клевещет на советскую жизнь: якобы рабочие живут впроголодь.
В «Лабиринте» – клевета на советскую семью.
В «Обмане» клеветник клевещет на советское юношество.
Мне довелось читать допросы арестованных священников. Следователь задавал вопрос: «Вы клеветали на советскую власть?». Арестованный отвечал: «Да, я клеветал на советскую власть. Я клеветал, говоря, что советская власть арестовывает священников и сажает в тюрьмы. Я клеветал на советскую власть, что она облагает священников непомерными налогами и закрывает церкви. Я клеветал на советскую власть, говоря, что священников Казанского и Бондарева держат в тюрьме, не предъявив обвинения. Я клеветал на советскую власть, что все священники в нашем благочинии и сам благочинный посажены в тюрьму».
И на другой странице приговор: «Расстрелять».
Так было в 1937-м.
«Чистые камушки» взял под защиту Константин Фёдорович Пискунов – великий директор великого «Детгиза». В год издавал 600–700 книг. Каждая – тиражом от ста тысяч до двух-трёх миллионов.
«Лабиринт» спас Михалков, а трилогию – заграница.
«Семейные обстоятельства» издали в Польше, в Италии, в ФРГ, в Болгарии, в Венгрии, в Чехии. А коли книга загранице мила, так мы тоже понимаем толк в литературе. И Лиханов удостоился за «Семейные обстоятельства» Государственной премии.
Нашему поколению писателей, переживших в детстве великую войну, досталось щадящее время. В 1969 году в «Молодой Гвардии» я издал «Дюжину», включив в неё тринадцать произведений. Тринадцатой была сказка «В стране Шаха, Владыки чёрных и белых полей». Деревянные люди в этой стране жили бок о бок с настоящими. Шах, имея тайные лазы, подсматривал и подслушивал поданных, но не замечал, что башня сгнила, и государство его вот-вот рухнет.
Заместитель главного редактора, встретив меня в коридоре издательства, сказал: «Я подписал в печать твою «Дюжину». Сказочку понял, но я ухожу в высшую дипломатическую школу».
Да, иные книги попадали под нож, уничтожались целиком тиражи, но писатели, пробившиеся со своей правдой к народу, были народом любимы.
Всего творчества Лиханова не охватить. Он писал своих «Русских мальчиков» не для того, чтобы страна была уничтожена. Действительность во всех этих книгах жестокая, но здесь и о чуде детства. Чудо и мечта растят народ нашей Родины.
Владислав БАХРЕВСКИЙ (Литературная Россия)
