Москва, 25.04.2024

Вы здесь: / > Творчество > Интервью > Ребенок имеет право на немедленное счастье

      Интервью Альберта Анатольевича Лиханова

      Альберт Лиханов: ребенок имеет право на немедленное счастье

      Известный писатель живет по принципу "ни дня без доброго дела"
      Книги Альберта Лиханова в детских и юношеских библиотеках зачитаны
      буквально до дыр. "Чистые камушки", "Мой генерал", "Благие намерения" - на
      этих и других повестях лауреата Государственной премии России выросло не
      одно поколение читателей. Альберт Анатольевич - академик Российской
      академии образования и Российской академии естественных наук, основатель и
      бессменный президент Российского детского фонда. Не случайно одна из
      главных тем в творчестве - судьбы детей-сирот, детдомовцев. Может быть,
      поэтому беседа с писателем получилась не очень праздничной.

      - Альберт Анатольевич, большинство ваших книг адресовано детям. А каким
      было ваше детство?
      - Оно пришлось на войну. Я жил в тылу, в Кирове, но четыре военных года
      стали самыми главными в жизни. В это время формировались чувства -
      во-первых, чувство страха за отца, который был на фронте. Я был крещен
      после рождения и как-то стихийно, по-детски все время молил облака, чтобы
      папа остался жив. И удивительно: дважды его ранило - и оба раза он
      оказывался в госпитале в нашем городе. А у двух третей нашего класса отцы
      погибли...
      Не забудешь и чувство голода - свойство всего нашего поколения, - хотя я
      был в семье единственным ребенком, жил с мамой, нас опекали бабушка и
      дедушка. У меня обнаружили малокровие, и я получал талоны на
      дополнительное питание в специальную столовую, где паслись маленькие
      "шакалы" - об этом написано в моей повести "Последние холода". Их не
      пускали, но они все равно проникали, садились рядом за стол и просили:
      "Мальчик, оставь..." - и я оставлял полтарелки супа или полкотлеты.
      Никогда не забуду глаза этих детей, моих сверстников...
      - Мир детства - он охранялся взрослыми лучше, чем теперь?
      - Сейчас тема охраны звучит все чаще - права ребенка, защита прав
      ребенка... Тогда ничего этого не было. Взрослые, которые находились рядом
      - и родные, и замечательная учительница Аполлинария Николаевна Тепляшина,
      главный персонаж моего романа в повестях "Русские мальчики", - не охраняли
      детство, а служили ему. Вот моя учительница прожила 97 лет, 60 из них
      проработала в начальной школе. В советское время за выслугу лет давали
      высокие награды, и Аполлинария Николаевна получила два ордена Ленина, хотя
      до революции работала в церковно-приходской школе. А деньги, которые
      полагались к наградам, тратила не на себя, а покупала витамин С (он
      продавался в аптеках без карточек), по утрам обходила класс и каждому
      клала в рот "горошинку". Когда витамины кончались, заставляла обрывать
      сосновую хвою, и нянечка делала нам отвар от цинги. Вообще во время войны
      было какое-то вдохновенное чувство надежды, что с нами все будет в
      порядке, что мы вырастем, выучимся.
      Сейчас, чтобы поступить в вуз, нужны деньги, связи. У меня мама была
      медицинским лаборантом, папа - рабочим, поступил бы я сегодня в институт?
      Никаких шансов! Наш детский фонд установил стипендии для сирот, которые
      добрались до аспирантуры. Так вот их на всю страну пока обнаружилось всего
      двое! Дети должны быть равны - и богатых, и бедных родителей.
      - Но многое делается для ребят и сегодня - например, силами возглавляемого
      вами Российского детского фонда...
      - Создавать детский фонд в 1987 году было невероятно сложно. Надо было
      пройти ЦК, Совет министров... В результате было принято постановление о
      сиротстве, в том числе решение о создании детского фонда. Нас очень мощно
      поддержал народ: после нескольких выступлений по телевидению пошли деньги,
      и мы очень многое сумели. Например, всем детдомам Советского Союза
      подарили полторы тысячи автобусов и грузовиков. Разукрупнили группы в
      Домах ребенка, где на три десятка младенцев приходились всего две нянечки.
      Проводили так называемые "медицинские десанты" в Среднюю Азию и Казахстан
      для снижения младенческой и детской смертности.
      Сейчас у нас около 30 программ, в Подмосковье и Волгограде есть
      собственные реабилитационные центры. Недавно второй раз приезжала группа
      бесланских ребятишек, 26 полных сирот мы взяли под патронаж - до
      совершеннолетия. Посылали в Беслан две бригады психологов. В Ивановской
      области открывали столовую для голодных - в прямом смысле! - детей. У нас
      есть программа "Духовная защита". Для детей слабовидящих, с задержками
      развития издаем серию "Иллюстрированная классика": половина книжки -
      картинки, половина - пересказ мировой классики.
      - Как вы оцениваете нынешнюю литературу для детей?
      - Современная детская литература, как и детская субкультура вообще, просто
      угасла. Выпускать красочные книжки очень дорого, к бедным ребятишкам они
      не попадают. Издательство "Детская литература", как и одноименная
      типография, выставлено на торги. Раньше киностудия имени Горького делала
      фильмы для детей - где теперь такие фильмы? Все, что касается детей,
      должно находиться под патронатом государства. Так было в советское время,
      когда у нас появилась целая плеяда рыцарей детства: кукольный театр -
      Сергей Образцов, музыкальный - Наталия Сац, литература - Сергей
      Михалков...
      Сегодня нет внятной государственной детской политики. Почему-то
      зарегистрированные политические партии получают помощь из бюджета, а
      Детскому фонду, общественной организации в помощь детству, государство и
      не подумало оказать финансовую поддержку. Но нам деньги нужны не на
      содержание чиновников или издание партийной литературы. Я, как президент
      фонда, постоянно выпрашиваю средства где только можно. Но неужели
      государство обеднеет, если будет финансировать наши конкретные проекты -
      например "Глухие дети"?
      - Вы первым высказывали идею создания семейных детских домов.
      - Проект существует с 1988 года. Сейчас в стране 368 семейных детдомов,
      там выросли 2700 ребят. Среди тех, кого воспитала такая семья, нет ни
      алкоголиков, ни наркоманов. Семьи принимают не меньше пятерых ребятишек,
      но бывает и 10, 15, даже 18! Их всячески поддерживает наш фонд - это наша
      приоритетная программа. Президент России после моего обращения выделил по
      10 тысяч рублей на ребенка - 25 миллионов рублей - спасибо за это! И
      восемь родителей вместе со мной получили за этот проект президентскую
      премию в области образования.
      Когда люди берут одно дитя, то им нужно в ноги поклониться и помочь
      деньгами. Но когда принимают пятерых, то это нужно признать трудовой
      деятельностью со всеми вытекающими последствиями - зарплатой, стажем,
      больничным, отпускными... Вот за это я сегодня воюю. Когда в детдомах дают
      деньги на питание, за них никто не отчитывается, а у "семейных" требуют
      чек на каждую морковку. А ведь семейный детский дом - единственная
      реальная альтернатива системе государственных детдомов, которых в
      состоятельных странах нет или почти нет - там даже тяжело больных семья не
      бросает.
      - Как вы относитесь к усыновлению российских детей иностранцами?
      - Было 13 случаев гибели детей от рук приемных родителей - это трагедия.
      Но почему-то почти никто не говорит, сколько детей погибает в наших
      государственных детских домах, в домах ребенка. Только недавно
      опубликовали цифру: за год родители убивают более тысячи детей в России!
      Я считаю, что запрещать международное усыновление нельзя: ребенок имеет
      право на немедленное счастье. Но надо тщательно проверять усыновителей.
      Если взглянуть на портреты американских гражданок-детоубийц, невооруженным
      глазом видно, что они психически не вполне адекватны. Почему им дали
      ребятишек - это вопрос уголовного разбирательства уже в нашей стране.
      - Работа в детском фонде отнимает много времени. Успеваете ли вы писать?
      - Детский фонд не только отнимает, но и много дает. Я, наверное, знаю о
      детях больше, чем кто бы то ни был. А когда знания меня переполняют, то
      сажусь писать. Сейчас в "Нашем современнике" выходит повесть "Те, кто до
      нас" - продолжение романа в повестях "Русские мальчики". Ну а Детский фонд
      начался, наверное, с того, что, когда я работал в "Кировской правде", в
      редакцию пришла пожилая учительница из школы-интерната и предложила
      опубликовать письмо. Она хотела, чтобы откликнулись желающие забирать на
      выходные ее учеников-детдомовцев. Желающих оказалось так много, что детей
      на всех не хватило. Я ликовал, напечатал в газете большой очерк... А
      спустя какое-то время не пришли в субботу за одним ребенком, другим,
      третьим... Мы, взрослые, не понимали, что дети, приходя в гости на
      один-два дня, хотят остаться в семье навсегда. Я долго думал об этой
      истории и потом описал ее в "Благих намерениях".
      Благие намерения могут быть таковыми лишь тогда, когда они осуществляются.
      Становятся реальными. Моя реальность - детский фонд и его практика: "Ни
      дня без доброго дела".

      P.S. Редакция "Труда" от всей души поздравляет с юбилеем нашего давнего
      друга и автора. И желает Альберту Анатольевичу крепкого здоровья и
      творческих удач.
     

      Глебова Ольга