Москва, 25.04.2024

Вы здесь: / > Творчество > Интервью > «Органам опеки пора перестать быть церберами»

Председатель Российского детского фонда А.А. Лиханов дал интервью интернет-газете «Свободная пресса».

Публикуем полный текст интервью.

Станет ли законодательная власть действительно властью? Наказы депутатам Госдумы нового созыва

До выборов в Государственную Думу остается все меньше времени. «Свободная пресса» решила использовать последние дни, когда народные избранники еще прислушиваются к голосам своих избирателей, чтобы опросить известных российских экспертов и просто авторитетных людей, чтобы выяснить, что, на их взгляд, должна будет сделать Дума следующего созыва за время своих полномочий? Что наиболее важно? Как добиться реализации этого? В конце концов, что бы сделали сами эксперты, если бы выдвигались в депутаты?

Сегодня мы предоставили слово известному детскому и юношескому писателю, на книгах которого выросло не одно поколение, председателю Российского детского фонда Альберту Лиханову.

- Знаете, как избиратель я не собираюсь ни о чем просить новую Думу. Но как руководитель Детского фонда могу потребовать. Правда, эти требования мои, скорей всего, никто не услышит или не захочет услышать.

«СП»: - И все же, какой наказ вы дали бы нынешним народным избранникам?

- Прежде всего, нужен полноценный государственный закон в области детства, потому что пока в этом направлении предпринимаются лишь некие точечные усилия вроде, скажем, того же материнского капитала. А должна быть именно политика, продуманная и организованная, затрагивающая все стороны: от рождения ребенка до момента, когда он сам становится родителем. В двух словах, к сожалению, обо всем не скажешь - детский вопрос, он очень сложный. Но от того, как мы ответим на него в конечном итоге, как решим, зависит и наше будущее, и судьба страны.

«СП»: - В вашей биографии, насколько известно, уже есть законодательный опыт. Расскажите о нем.

- Да, я провел два государственных закона в СССР, это было в 85-м и 87-м годах. В первый раз меня пригласил к себе тогда зампред Совета министров Гейдар Алиев, которому поручили по моему письму подготовить постановление. Второй раз меня позвал Николай Александрович Рыжков, председатель правительства СССР. Он слушал меня три часа сорок минут. Результатом этих встреч стали принятые союзным правительством постановления о помощи детям-сиротам. Но сейчас меня послушать некому. Увы. В Думу меня не зовут.

«СП»: - Но ведь детей-сирот и детей инвалидов у нас меньше не стало. Как решить эту проблему?

- Это наша беда и боль. Сирот у нас сейчас, действительно, больше, чем после Великой Отечественной войны. Тогда их было 678 тысяч. Сейчас - от 750 до 800 тысяч. Еще в 1988 году Детский фонд начал создавать систему семейных детских домов. Она предполагала следующее: семья принимает не менее 5 детей сразу. И если семья поднимает этих детей в течение 10 лет и видно, что все в порядке, то она имела право на получение государственного жилья. Маме в такой семье платили зарплату старшего воспитателя детского дома, но самое главное, ей предоставлялся весь социальный пакет, работающего человека, и у нее шел стаж. Таких детских домов в Советском Союзе было порядка 900, в РСФСР - около 400. Сейчас осталось 368.

«СП»: - Почему проект не развивается?

- Его закрыли в 1996 году постановлением правительства, которое подписал Черномырдин. Но, знаете, из тех, кто взял детей тогда, ни один не отказался. Не было семьи, которая вернула хотя бы одного ребенка. Несмотря на то, что когда программу закрыли, в социальном плане эти семьи, конечно же, многое потеряли, их просто перевели в разряд приемных семей. А в приемной семье мать получает так называемое вознаграждение, гонорар: он никак не влияет ни на выслугу лет, не на Возможность получить больничный или отпуск. Но повторюсь: детей никто не бросил. Большинство из них уже выросли: из четырех тысяч детей, которые попали в программу «Cемейный детский дом», 200 получили высшее образование, почти две тысячи - среднее и профессиональное. Их родители-воспитатели - 180 человек - отмечены государственными наградами за свой труд. А ведь орден или медаль не дают просто так: нужна экспертиза, заключение, что все в порядке в семье, что дети выросли и состоялись. Это я к тому, что был тогда совершенно другой моральный климат, другая среда. И установка этих людей, в общем, на такое патриотическое действие. Патриотическое, подчеркиваю это слово.

«СП»: - Сейчас усыновители стали менее патриотичны? Они все чаще возвращают детей государству, или так с ними обращаются, что те сами сбегают. На днях был принял закон, вводящий специальные курсы для тех, кто собирается стать приемным родителем или опекуном ребенка-сироты. Каково ваше мнение на этот счет?

- Этот закон я считаю в целом полезным. Мир наш изменился. То, что считалось естественным раньше, сегодня таковым не кажется. Раньше мы подбирали приемную семью очень тщательно, с каждой отдельно разговаривали, прислушивались и к общественному мнению: опрашивали соседей, знакомых, учителей. Потому что все нюансы усыновления необходимо проговаривать и специально к нему готовиться. Люди могут выглядеть очень репутационно, прилично, достойно. Но, выбирая эту участь, - усыновление ребенка, они должны понимать, что это навсегда. Ребенок, которого усыновляют, он должен сразу пользоваться всеми юридическими правами членов семьи. То есть он становится и наследником, если есть какое-то имущество, и человеком, за которого семья должна ответствовать: и перед Богом, и, если случится, перед Уголовным Кодексом. Родители, взявшие на себя такую ответственность, должны быть готовы к неприятностям, ведь часто очень симпатичный малышок, когда подрастает и достигает пубертатного возраста (возраста половой зрелости) преподносит в поведении большие сюрпризы. К сожалению, не все это осознают. За последние три-четыре года в приемные семьи были приняты почти 100 тысяч сирот, примерно треть из них были возвращены в государственные сиротские учреждения.

«СП»: - Что вы предлагаете?

- Нам, я бы выразился так, нужна ремонтная служба в области семьи и детства.

«СП»: - Поясните, пожалуйста.

- Откуда наше сиротство берется? Многих детей бросают немощные молодые женщины, которые сами не успели состояться ни как личности, ни как работники, да у каждой еще и какая-то личная драма. Они оставляют детей, но и после этого жизнь у них, как правило, не складывается. Почему так происходит? Потому что эти матери не очень-то нужны нашему государству. С ними надо возиться, их надо образовывать. Вот у нас есть органы опеки и попечительства в каждом муниципальном образовании. Но на данный момент эти структуры по большей части играют роль церберов. Почему-то там считают, что чем больше таких матерей они лишат родительских прав, тем лучше. А семью нужно попытаться спасти, отладить засбоивший механизм, а не доламывать его. Матери плохо, она оказалась в трудной жизненной ситуации, - значит, ей нужно помочь, вылечить ее, развить в ней максимально внутреннее сопротивление. Для этого с ней нужно возиться - это муторно и малоприятно. Проще, конечно, отнять у ее право воспитывать собственных детей. У нас сегодня отбор детей поставлен на поток. Ежегодно число сирот при живых родителях увеличивается в среднем на шестьдесят тысяч! Вот об этом стоит задуматься. Органы опеки, на мой взгляд, должны изменить свой карательный подход к семье и стать ее ремонтной службой. Вот это я бы предложил. Но, я думаю, что и вновь избранная Дума на этот счет вряд ли что сделает.

«СП»: - Вы ведь предлагали и как-то усовершенствовать материнский капитал?

- Да, мы сразу же заявили, что женщинам нужно дать возможность истратить эти деньги не только на пенсию, учебу или жилищные условия, как записано в законе, но и на лечение ребенка. Но нам сказали: «Нет, это невозможно». А у нас в стране 700 тысяч детей-инвалидов! И почему матери такого ребенка отказано в праве помочь ему из средств материнского капитала? Мне кажется, это не правильно.

«СП»: - Альберт Анатольевич, а быть ребенком в нашей стране сейчас сложнее, чем, скажем, 30 лет назад, когда вы возглавили Детский фонд?

- Конечно, сейчас сложнее. Я сам из поколения детей войны. Время было трудное, отцы - на фронте, но мы жили с любовью мам и бабушек. У нас не было страха перед будущим. Мы не боялись его. Мы смотрели вперед широко открытыми глазами и были уверены, что с нами все будет в порядке, что мы нужны этой стране. Сегодня многие завоевания тех лет потеряны. Но главное в обществе - сейчас нет стартового равенства. Молодежь, даже оканчивающая вузы, ни в чем не уверена. Раньше молодой специалист обязательно должен был работать. Была даже такая практика распределений, которая кому-то, возможно, и не нравилась, но, по-моему, это была очень хорошая правильная система - человек не оставался за бортом. Многие нынешние молодые ребята просто остаются невостребованными. Я говорю об этом не потому, что так уж тоскую по всему прошлому. Но почему-то самое хорошее оттуда мы растеряли. Теперь все коммерциализировано, все меряется деньгами. А начинать жизнь надо с легкими крыльями, чтобы пока ты молодой ты мечтал о чем-то и знал, что твоя мечта сбудется обязательно.