Сайт находится в стадии разработки. Вашему вниманию представлена бета-версия.

 

Москва, 29.03.2024

Календарь событий

пнвтсрчтптсбвс
      1
2345678
9101112131415
16171819202122
23242526272829
3031

< назад | вперёд >


 

Российский Детский фонд - организация взрослых в защиту детства




Вы здесь: / > Новости > Писатель Альберт Лиханов: «Кто сказал, что с собственным ангелом, хранящим тебя, не может быть острых дискуссий?»

09.09.20 — Писатель Альберт Лиханов: «Кто сказал, что с собственным ангелом, хранящим тебя, не может быть острых дискуссий?»

Лиханов Альберт Анатольевич. Новости.

13 сентября известному писателю, общественному деятелю, председателю Российского детского фонда Альберту ЛИХАНОВУ исполняется 85 лет. «Аргументы Недели» публикуют разговор знаменитого отца с сыном, известным журналистом и писателем, Дмитрием ЛИХАНОВЫМ.

 

СЫН: «Аргументы недели» предоставили нам с тобой небывалую до сих пор возможность: опубликовать беседу отца и сына в канун твоего серьёзного юбилея. Ты – известный писатель, начинал как журналист, работал в «Комсомольской правде», собкором по Западной Сибири, редакторствовал в молодёжной кировской газете, двадцать лет отдал популярному тогда журналу «Смена». А я пошёл по твоим стопам. И тоже от журналистики в «Советской России», «Огоньке», «Совершенно секретно» перешёл к организации своего журнала «Няня» и теперь помогаю тебе в Фонде. Это я всё к тому, чтобы читатель понял предысторию наших профессиональных, журналистских тропок и согласился, что сын имеет право взять интервью у собственного отца.

Так что первый вопрос таков: я в твоей судьбе, кроме мамы, присутствую больше шестидесяти лет. Однако именно в последние годы мы общаемся особенно близко. Возможно, это связано с тем, что я помогаю тебе с делами в Российском детском фонде. Возможно, потому что с возрастом стал лучше тебя понимать. А как сам ты оцениваешь наши отношения и раньше, и теперь?

Отец: Ты взрослый, самостоятельный человек. И я благодарен тебе, что последние двенадцать лет – авторитетный испытательный срок – ты на волонтёрской основе, безвозмездно помогал мне организовывать, устраивать программы, дела Российского детского фонда и Международной ассоциации детских фондов, приняв на себя многие благотворительные проекты. Например, программу «Панда», которая делается совместно с китайскими партнёрами, выдающимися специалистами в области если и не окончательного излечения детского церебрального паралича, то облегчения его последствий, и сотни, сотни ребятишек уже побывали в Китае, а ещё тысячи осмотрены и проконсультированы в России целыми бригадами китайских врачей.

Что же касается твоей литературной судьбы, ты, надеюсь, понял меня, когда я уклонился от прочтения рукописей твоих новых романов «Бьянка» и нового, фундаментального сочинения «Звезда и крест», который публикует в сентябре издательство «ЭКСМО». Ответ прост: я предвидел, что найдётся любопытствующий, который спросит меня: «Вы, конечно, приложили руку к романам вашего сына?» Как же было мне легко ответить, не принимая греха на душу: «А я и не читал. Это дело рук моего сына. Без всякого моего влияния».

Это очень непросто, когда родные люди творят схожие труды, в жизни практической при этом становясь всё ближе. Я бы предпочёл почаще думать о тебе как о моём малыше, мальчике, отроке, но приходится размышлять о тебе как о коллеге, сотоварище, соратнике. Конечно, черта между этими состояниями существует, частенько задумываюсь, как её преодолеть и надо ли, но хочу верить, что ты видишь мои правила и навыки, а я хотел бы видеть тебя своим духовным преемником. И не всё здесь зависит от нас, к сожалению. Я, например, поражён одной, на мой взгляд, выдающейся историей наших дней.

Ты, конечно, знаешь моего давнего друга и великого кардиохирурга Лео Антоновича Бокерию. Мы знакомы с ним больше 30 лет. Сразу после создания Советского детского фонда включились в проблему операций на открытом сердце для детей – у страны тогда не хватало собственных возможностей технологического свойства (дорогих расходных материалов). И мы организовали некий «мост спасения»: стали оперировать детей нашей страны в США на благотворительной основе. Прооперировали 1200 ребят, из них 880 – в Америке. За эти годы Бокерия добился строительства огромнейшего кардиоцентра в Москве. Он признанный, умелый виртуоз своего дела. И вся семья у него кардиологи – жена, две дочери – одна заведующая отделением этого же института. То, что девочки стремились уподобиться отцу, а главное, у них, в беспрерывном общении с отцом ускоренно и углублённо нарастали навыки, опыт – сомнения нет. Казалось бы, целое гнездо специалистов высшего порядка. Но одну дочку избрали член-корреспондентом Академии наук. И кто-то где-то взъелся: «покатились бочки». С одной стороны, Бокерия получает высший орден «За заслуги перед Отечеством», с другой – назначается Президентом своего же центра и освобождает пост Генерального директора. Тут только надо понимать, что место освобождённое – решающее, а полученное, в общем, декоративное.

Но это не всё. Во время этих административных разборок другая дочь, разглядев, возможно, предстоящие и совсем ей ненужные препятствия, уезжает в США, там становится суперхирургом и создаёт практику. Сейчас она иногда делает операцию на сердце младенцу… во чреве матери. Феноменальное достижение! Поражённый Лео Антонович говорил мне: «Я её спрашиваю, как ты это делаешь? А она отвечает так, как когда-то я отвечал другим: «Папа, да это же очень просто!»

Моя мысль состоит в следующем: простота, явленная из опыта семейного переливания знаний и умений, мастерства, достижений и чести из одной личности в другую – дорогого стоит. Это и есть результативность качественной семьи!


Сын: Но вернёмся к тебе. За свои 85 лет ты сделал, как мне кажется, невероятно много дел. Это и фонд, который ты тащишь на себе последние тридцать три года, и книги, изданные миллионными тиражами, а до того – работа в самых тиражных изданиях страны. В чём главный секрет твоей жизни? Почему даже в таком почтенном возрасте ты продолжаешь работать и придумывать что-то новое, хотя имеешь полное моральное право почивать на лаврах?

Отец: А мне кажется, что «лавры» – это метафора. На самом деле есть беспокойство, тревоги. Есть какое-то знание, важное именно тебе. Та или иная проблемная информация известна очень многим, но не всегда соединяется в картину, важную обществу. И, главное, не находит выхода в действие, даже в желание что-то предпринять для разрешения проблемы.

Я начал с сиротства, с события, в котором оказался случайно, когда работал в газете. Тогда 50 первоклашек-сирот раздали на выходные, как казалось, добрым людям. А «доброта» оказалась импульсивной, «на минуточку», одноразовой, в то время как требовалась она навсегда. На всю сиротскую судьбу. Долго-долго, целые десятилетия, бродил я и ездил по сиротским заведениям. Как журналист мог бы выплеснуться не раз и не десять. Но что-то меня сдерживало. Сейчас понимаю почему. Было личное ощущение отсутствия, скажем так, настоящего авторитета: кто я такой, чтобы кричать об этом? Кроме того, не знал, куда, как, к кому обратиться, а писать письма в небеса – пустое дело. Требовалось отыскать ещё верного получателя тревожного послания.

Помогла повесть «Благие намерения». Её напечатал журнал «Знамя», тогда литературные издания влияли на умы. О повести заговорили. Я стал ходить со своим личным «мешком» знаний по инстанциям, включая министра просвещения. Не помогало. А дальше вышла навстречу простая человеческая дружба, тогда ещё просто знакомство. Виктор Прибытков, с которым недолго работал в ЦК комсомола, стал помощником К.У. Черненко, члена Политбюро. А затем его шеф становится Генеральным секретарём. Всего на 11 месяцев. Виктор звонит мне, велит бегом тащить мою записку о сиротстве, по вечерам читает её Генеральному, и тот даёт поручение Гейдару Алиевичу Алиеву, члену Политбюро и первому заместителю Председателя Совмина СССР подготовить Постановление о сиротстве. Оно вышло в январе 1985 года. Ещё через два года эта история повторилась с Николаем Ивановичем Рыжковым. Без этих двух радикальных фигур ничего бы для сиротства мне сделать не удалось.

И вот теперь – новая печаль. Детские дома в стране закрываются, а детей раздают в приёмные семьи. Подобную идею мы же и придумали – она называлась «Семейный детский дом», когда семьи принимали сразу пятерых ребят, но мама становилась старшим воспитателем детского дома, получая социальный пакет. Теперь это – договор подряда. У приёмной семьи органы опеки могут забрать ребёнка, да и семья может вернуть его обратно. Появилось племя «ходунков»: сироты ходят из семьи в семью – по два, три, пять раз! А это беда! Как же, зная это, жить спокойно, почивая на чём-то? Похоже, новым поворотом в судьбе сиротства придётся крепко заняться тебе.


Сын: За те годы, пока ты руководишь фондом, выросло новое поколение. Сменилось несколько президентов. Распался СССР. А созданный тобой фонд продолжает работать. Имеет отделения в большинстве регионов страны. Хотя, насколько я знаю, предпринималось несколько попыток его задавить. В чём причина его стойкости?

Отец: Не могу объяснить. Думаю, что нельзя не учесть нашей структурированности – у нас действует 74 отделения и автономных фонда в странах СНГ. Влияет и наш стаж в 33 года. Хочется верить, что 25 миллиардов рублей, собранных нами за эти годы и направленных в помощь детству, тоже имеют вес при понимании, что мы – не бюджетная организация. А это народные деньги. Нас грабили. У нас пытались и пытаются отнять имущество. Я прошёл путь дискредитации от Яковлева – Горбачёва, слышал много клеветы и наговоров. Но сдаваться – значит предать самого себя. Думать надо не об обидах, а как развязать эти узлы? А главное, что мы по природе своих смыслов движемся в одном направлении с государством. Ведь, помогая детям, мы помогаем государству. Однако, увы, у нас немного единомышленников.


Сын: Ты можешь назвать самые горькие и самые счастливые периоды в жизни Российского детского фонда?

Отец: К самым счастливым отношу нашу совместную с министром здравоохранения СССР Е.И. Чазовым публикацию под шокирующим названием «Открытое письмо о младенческой смертности». И трудную, но крайне результативную совместную акцию фонда и Минздрава Союза: трёхлетний медицинский десант (участвовали 9 тысяч медиков) в регионы Средней Азии и Казахстана в помощь умиравшим там детям. Спасли более 50 тысяч жизней.

К счастливым достижениям отношу 368 семейных детских домов в России, где вырос 5021 ребёнок, 200 – в Беларуси и 700 в Украине (до майдана) и ещё около 200 в других странах СНГ.

Вспоминаю с благодарностью к нашим добрым людям единственный круглосуточный телемарафон, когда мы за 24 часа собрали 102 миллиона советских рублей.

К мгновениям личной удачи отношу мои встречи детей в Шереметьево после операций на сердце в США. Не могу не вспоминать с трепетом, как мы в 1989 году привезли на Ил

← к разделу «Новости»